Записки архитектора

Я лежу на полке, уткнувшись лицом в охапку майской свежей травы. Мой друг поддает мелкими порциями на камни душистый раствор. Пар дымкой окутывает помещение, температура постепенно становится невыносимой. Все клетки тела с волнением ожидают интригующего испытания веником. Мой "парильщик" окунает два веника в холодную воду и встает надо мной. Первые прикосновения охлажденными вениками снимают инстинктивный ужас и создают иллюзию легкости процедуры. Обманутое тело немного расслабляется, и в это время веники попеременно, едва касаясь кожи, начинают прогонять по телу раскаленные волны пара. Ритмичные движения плавно перемещаются по всему телу: ступни, ноги, спина, плечи - что дает легкое ощущение передышки, то здесь, то там. Горячие волны становятся все нестерпимее, спасает от бегства лишь придуманный мной прием со свежей травой.

Вдыхая пряную прохладу, на какое-то время удается обмануть самого себя. Тело как бы отдаляется от сознания, ему горячо, но это вроде бы происходит и не с тобой. Наконец, когда и эта уловка уже не спасает ты готов убежать, парильщик вдруг меняет ритмику ударов, проводит вениками по телу пару раз вверх вниз, а за тем точечными, тяжелыми ударами сдвоенным веником проходит по всему телу. Удары потрясают тебя как землетрясение. Но в результате этой операции, организм получил передышку и ты опять готов к продолжению этой мучительной и приятной одновременно экзекуции. Парение достигает кульминации, арсенал защитных приемов исчерпан, и нет больше сил терпеть эту жару, ты выскакиваешь из парной и прыгаешь в купель с головой.

Ужас холодной воды (осенью еще с ледком) обжигает и выталкивает тебя из купели, ты несешься назад в парную, где "парильщик" продолжает свою работу легкими подметающими движениями. Тело, совершенно обескураженное перепадами температур, испытывает покалывание тысячью игл то ли от холода, то ли от жары. Наконец, и эта мера не в силах тебя удержать на полке, ты вваливаешься в предбанник, сидя или лежа приходишь в себя, пьешь чай или квас. От потери влаги квас проваливается в тебя, как в бездну. Наконец окружающее приобретает привычные очертания, и ты с удивлением понимаешь, что жизнь продолжается.
Зимой, к этому можно добавить купание в снегу - ощущение не менее обжигающее, надолго оставляющее яркое впечатление собственного мужества, силы и здоровья.

То, что русские придумали русскую баню - факт неоспоримый и безусловный, хотя какую еще могли придумать - непонятно. Однако первенство это отнюдь не бесспорное, ведь бани существовали задолго до начала русской истории и разновидностей их множество. Истинно нашим, родным изобретением был, есть и остается, пожалуй, только веник - сколь простое, столь и гениальное изобретение. Без этого инструмента невозможно достичь вершины мазохистического наслаждения.

Страсть русских к крепким напиткам и экстремальным испытаниям в бане другим народам не очень понятна и не очень свойственна, поэтому приоритет русской бани никем никогда не оспаривался, но и не перенимался, оставаясь характерной особенностью русского характера, его склонности к крайностям.
Страсть московитов к бане с брезгливым любопытством описана в средние века французами, англичанами и поляками, которые в те времена пользовались ловушками для блох под кринолинами и изящными костяными палочками для почесывания головы через парик или прическу. К счастью для европейцев, позднее была придумана сантехника и канализация, которая и вернула эти народы в общество чистых людей. Хотя им по-прежнему неведомо чувство истинной чистоты, которое бывает только после хорошей бани.

Характерно, что баня как часть национальной культуры, зародилась не в Киевской Руси, а в регионах русского севера и Сибири, скорее всего ее корни надо искать в Великом Новгороде. В южных регионах России и Украины банная традиция практически отсутствует. Понятно, что баня зародилась там, где суровые зимы, как средство терапии, релаксации, гигиены, как место приема родов и полагаю, что большая часть наших предков была зачата тоже в банях, поскольку люди жили скученно, спали по лавкам и печам всей семьей в одной горнице и баня была единственными комфортным местом идеально приспособленным для радостей секса.

Вообще, традиция парной бани в разных видах существует у многих народов. Например, у народов Майя на озере Катамака в деревне шаманов и колдунов, я видел глиняные домики, в центре которых располагались раскаленные камни, на них плескали водой и парились люди, вдыхая лечебные запахи тропических растений, приготовленных местными колдунами. Запахи, надо сказать, совершенно экзотические.


В Шри-Ланке мне довелось париться в сауне "по-сингальски". После массажа кожу натерли маслом, меня усадили на стул в глиняный кокон по форме напоминающий перевернутую амфору. Пол представлял собой деревянную решетку, усыпанную какими-то душистыми стружками, листьями и кожурой. Через решетку в кокон поступал горячий воздух. Через десять минут стало почти жарко, и я начал думать, что сейчас начнется главное испытание, но еще через десять минут пришел сингалец-врач и удивился, что я не очень даже вспотел. Оказывается, процедура должна быть прервана мной, когда жар станет нестерпимыми, но этого не случилось. Пришлось кое-как рассказать ему про русскую баню, по сравнению с которой сингальская - детская игрушка.
Если верить историческим хроникам - русская баня была местом больше ритуальным и развлекательным, нежели служила для гигиенических процедур. Современная деревенская баня, возможно, утратила культурно-досуговую функцию, стала проста и утилитарна. С чисто русским пренебрежением к окружающему пейзажу, она обращена "окнами куда попало", сделана наскоро, и, как правило, у воды. Раньше бани топились "по-черному". Знатоки считают их лучшими и сейчас. Баня "по-черному" очень гигиенична, ведь каждая протопка полностью дезинфицирует парную, наполняя ее чудесным ароматом. Однако современному человеку, после санфаянса, кафеля, нержавейки, это понять трудновато.
Интерес к бане сегодня - это и возврат к народной традиции, и современное переосмысление, и понимание ее пользы. Прелести русской бани были сомнительны для меня большую часть жизни. В раннем возрасте мне эта страсть казалась вульгано-простонародной. Общественные советские бани шокировали, вызывали брезгливость. В студенческие времена в походах по русскому северу, приходилось бывать в настоящих русских банях на берегу озера или реки, но я совершено не потел и поэтому не "въезжал", а только мучился. Позднее у брата, на Онежском озере, промерзнув до костей на рыбалке, мы провели в бане целый день за разговорами, пробежками из парной в ледяной хрусталь Онеги и обратно, распугивая босыми ногами лягушек. А уже потом, одетыми, выпили по чарке, закусили Онежским сигом, и я, наконец, начал понимать - баня есть нечто гораздо большее, чем вульгарное мытье.

Вернувшись домой, я построил баньку такую же простую как у брата: с парилкой и предбанником. Поскольку Онежского озера в Подмосковье нет, пришлось придумать заменитель - купель 1,5х1,5х1,5. Как выяснилось позже, бани с купелью на практике уже давно существуют. Кроме неудобной планировки - топка из парной, отсутствие тамбура и удобств - серьезным недостатком старой бани была печь, выпущенная Нижегородским военным предприятием. Она представляла собой этакий русский самопал на почве конверсии, изготовленный из толстого, какого-то невероятного броневого листа, вязкого и серебристого. Тепло она держала недолго, каменка маленькая, вода закипала слишком рано. Начинать парение приходилось со 1200, париться при 1100, а завершать парение при 900. При этом печь излучала своими раскаленными боками тепло как атомный реактор и была чревата ожогами. Тем не менее, для дилетанта, каким я был тогда, эта баня была вполне приемлемым развлечением несколько последующих лет.

Как всегда бывает, когда начинаешь вникать в проблему, да еще используя собственный опыт и "шкуру", в буквальном смысле, недостатки конструкции печки, устройство самой бани, выстраиваются в конкретный перечень дефектов и недостатков. Рассказы друзей более опытных в банном деле, практический собственный опыт и литература на эту тему, показали, что вариантов множество, но комплексного решения нет. Выяснилось, что описать технику парения, типы и особенности веников, технологию сбора и вязки - почти невозможно. Это искусство можно передать только из рук в руки, на живом примере.

Ужас холодной воды (осенью еще с ледком) обжигает и выталкивает тебя из купели, ты несешься назад в парную, где "парильщик" продолжает свою работу легкими подметающими движениями. Тело, совершенно обескураженное перепадами температур, испытывает покалывание тысячью игл то ли от холода, то ли от жары. Наконец, и эта мера не в силах тебя удержать на полке, ты вваливаешься в предбанник, сидя или лежа приходишь в себя, пьешь чай или квас.

От потери влаги квас проваливается в тебя, как в бездну. Наконец окружающее приобретает привычные очертания, и ты с удивлением понимаешь, что жизнь продолжается. Литературные источники утверждают, что лучший банный веник - березовый, это не так: просто береза растет на севере, а дуб нет. Утверждаю, что лучшие веники дубовые, как более приспособленные к парению. Эвкалиптовые и березовые веники хороши только как ингалятор - дышать через них одно удовольствие. В качестве ароматизатора хорошо использовать австралийское эвкалиптовое масло и розовое масло из Шри-Ланки. В качестве испарителей используются финские тигли из мыльного камня. Техника парения березовым и дубовым веником совершено разные. Первое время мне казалось, что чем неистовее хлещешься березовым веником, тем лучше, а если остаются на теле синяки - следы от гибких березовых прутиков веника - это и есть самое то. Оказалось, что движения должны быть плавными, подметающим. Главное не стегающие удары, а волны горячего воздуха, дающие глубинный прогрев, так шаг за шагом, экспериментируя на самом себе, я продвигался все дальше к сияющей вершине банной "нирванны".

Постепенно, по мере освоения банного искусства с тысячами маленьких секретов и открытий, стало очевидно, что моя банька - жалкий суррогат, и мне, профессиональному архитектору, стыдно довольствоваться столь несовершенным строением.

Последней каплей, переполнившей чашу моего профессионального самолюбия, оказалось знакомство в Помпеях с термами. Почти за тысячу лет до начала русской истории, люди построили в центре города роскошный комплекс с кальдариями и фригидариями, мозаичными панно на полу, мраморными скамьями и ванными с именами спонсоров. Поразили теплые полы и цилиндрический свод с резными каннелюрами для стока конденсата. Судя по расположению, в городе между театром, публичным домом и винными рядами - термы были излюбленным местом культурного досуга и общения. Несмотря на повсеместные признаки сексуальной озабоченности склонных к эпикурейству жителей Помпей банные удовольствия явно котировались не ниже развлечений в публичном доме, театре или винных возлияниях. Во всяком случае, термы с архитектурной и инженерной точек зрения били строением и более дорогим, и более сложным сопоставимыми разве что только с амфитеатром.

С этого момента, я уже не мог мириться с несовершенством старой конструкции, ее примитивной функциональностью. Новая баня должна стать термами с русским акцентом, иметь гостиную с кухней, санузел, душевую, моечную с купелью - кальдарием - и парную с роскошной печью каменкой "по- черному" невиданной доселе конструкции. Разработка проекта не заняла много времени, поскольку функциональная схема и идея сложились давно, их оставалось только материализовать в виде чертежей.

Все материалы: 750 кг пироксенового порфирита кондопожского месторождения, оцилиндрованное бревно выточенное по проекту на заказ, каминная и печная фурнитура из Финляндии, фигурный печной кирпич, осиновая вагонка, окна, двери - должны быть привезены из Карелии и собраны бригадой специалистов. Почему из Карелии? Во-первых, там брат помог подобрать фирму и производителя, во-вторых, баня с родины - это больше, чем просто баня. Скважина, септик и нулевой цикл были выполнены местной подрядной организацией. Заказ сруба со всей комплектацией и бригадой из Карелии стоил недешево, но сторицей окупился за счет профессионализма мастеров, работающих сноровисто, умело и быстро. Я только успевал обеспечивать комплектацию объекта. Я знал в общих чертах особенности строительства бревенчатого дома, связанные с процессом усадки, но оказалось, что мастера владеют этой спецификой значительно глубже моих книжных представлений.

Сруб, точнее дом с крышей, стропилами, балками, потолками рассматривается как непрерывно изменяющаяся по мере усадки система. Все узлы скользящие, вертикальные элементы не должны мешать этому процессу, а усадка в течение 2-3 лет достигает 10%. Малейшая недооценка этого процесса приведет к печальным последствиям. Наблюдая за работой мастеров, я постоянно ловил себя на мысли, что их трехмерное восприятие сруба как подвижной системы, значительно глубже и тоньше моего, а приемы и развязки узлов остроумны и просты. Рабочие рассказали, что в Подмосковье у них были заказы по исправлению домов с неправильной усадкой из-за ошибок, допущенных при сборке. Исправлять, как известно, всегда сложнее. . .

В общем, я не пожалел, что моя баня приехала с моей родины с Онежского озера. Карельские печники тоже блеснули умением, почерпнутым с их слов с финских аналогов. Но это касается только камина. Печь они клали по чертежам, разработанным мной вместе с дочерью - молодым архитектором, после изучения всей доступной литературы по печному делу. Работа над проектом и наблюдение за строительством бани была и для меня, и тем более для дочери хорошим тренажом. Сооружение это хоть и не большое, но в сконцентрированном виде совмещающее в себе весь инженерный комплекс современного дома: забор воды из скважины под домом, канализацию, сантехнику, бойлер, печь, камин, бассейн, трапы в душевой и моечной, теплые полы, кухню и всю тщательно продуманную электрику, поскольку ее прокладка велась внутри сруба, по мере возведения венцов, что и было мастерски исполнено карельскими мастерами.

Внутренняя разводка в металлорукавах в срубе - это надежно и очень красиво.

Весь сруб собран на карельском мху, который до сих пор считается лучшим экологически чистым уплотнителем. Внутренние стены, из соображений пожарной безопасности и интерьера, вместе с печью и камином выполнены из лицевого кирпича и отделаны со стороны мойки и душа кафелем вместе с купелью. Полы с электроподогревом и деревянными решетками, по которым приятно и безопасно ходить. Колосников для моей печи такого размера не оказалось ни в Финляндии, ни в Москве. Я присмотрел в одном парке литую ненужную приствольную решетку. Купил ее у дворничихи, отпилили лишнее болгаркой, установили в печь, заложили камень по особой системе, чтобы пламя и газы, проходя сквозь 750 кг карельского порфирита, равномерно его нагревали. Первая топка в течение 4-5 часов показала, что колосниковая решетка от температуры провисла как авоська, а бак над печью начал кипеть и гудеть как паровой котел, угрожая разнести всю баню. Стало ясно, что мой интуитивный подход, мягко говоря, требует доработки. Пришлось камень из печи убирать, колосниковую решетку вырезать болгаркой и извлекать по частям, у бака делать второе дно из нержавейки и утеплять самыми совершенными утеплителями.

Нетрудно представить каких усилий стоило все это сделать, залезая внутрь печи. Помог друг, комплекция которого это позволяла. Колосники пришлось заказывать на чугунно-литейном заводе. Наконец, все сделано, пробный запуск показал изумительный результат. Камни раскалены до малинового цвета, тепловая инерция такова, что нужная температура держится больше суток. Тепло мягкое и легко управляемое по вкусу. Процедуру прения можно перемежать с отдыхом, чаепитием и даже сном - на втором этаже оснащена светелка с постелью и мебелью. Стены украшены ритуальными масками древних сингальцев, декоративной пластикой, много подушек, уютно и тепло. На стене в парной висит коллекция ковшиков со всех концов света для плескания раствора на камни, термометр, гидрометр и песочные часы на стене - все необходимо. В полке из абаша предусмотрены выдвижные ящики для свежей травы (мое ноу-хау). В камине можно приготовить шашлык. А через спецдверь зимой можно выскочить в сугроб.

Гибрид русской бани с термами каракаллы получился. Моя дочь равнодушная, как и я в молодости к бане, признала, что теперь и она "въезжает".

Начинаешь париться с 60-700, но как поддашь на камни ковшик другой - чувствуешь мягкое ласковое тепло, как у "Христа за пазухой", еще ковшик и уже дух захватывает, а если еще плеснуть на малиновые камни, то глаза могут выскочить. Чтобы волосы не трещали от жара надо надевать войлочную шляпу, а на руки рукавицы. Когда в парной жарко нестерпимо, почему-то вопреки всякой логике помогает именно веник (лучше два), начинаешь хлестать себя по бокам, груди, спине и чем жарче, тем сильнее. В эти минуты с особой ясностью и превосходством понимаешь, что финская сауна с электротэнами и без веника - это "типичное не то", даже становиться немного жаль всех этих европейцев.

Конец процесса наступает, когда, помывшись, опрокидываешь медленной струйкой на себя тазик с водой из-под дубовых, березовых или эвкалиптовых веников - душистый отвар еще надолго оставляет запах свежести. Попытки сопровождать баню пивом или водкой нарушают потоотделение, сбивают чистоту ощущений, в общем, либо то, либо другое. Зато, после бани стопка другая перед сном, очень хороша, но это уже прописные истины для русского читателя.

Уважаемый коллега поверьте, баня - это интересно и как сложный объект, и как широкое поле для эксперимента в области архитектуры, и как возможность глубокого погружения в неизведанные возможности своего организма. Это и некое возращение к традициям предков, которые придумали гениальный тренажер выживания в заснеженных бескрайних просторах нашей России. К тому же, это еще и полезно.

Вообще, история с банями получилась довольно поучительная: если архитектор плохо знает специфику, особенности, сценарий процесса - получается первая баня. Если он вник во все тонкости, подошел к делу концептуально и творчески, тогда получится вторая баня. Этот принцип единственно верен для архитектурной работы над любым объектом.